Лев Толстой и село Сергиевское
Репин И.Е.
Портрет Льва Толстого (1887)
Ямская изба. Здесь останавливался Л.Толстой
во время пребывания в с.Сергиевском
Памятная плита на здании Ямской избы
Дом купца Б.Ф.Черёмушкина (ныне не сохранился)
Ярмарка в селе Сергиевском
Сергиевская больница
Совсем немного примеров найдётся в истории русской и мировой культуры, когда художник всемирно-исторического масштаба был бы так тесно связан со своим краем, как Лев Николаевич Толстой. И речь здесь идёт не только о родовом гнезде Ясная Поляна, но и других местах Тульского края, где писатель оставил свой след.
Давно известно о пребывании Л.Н. Толстого в городе Крапивне и уезде. О пребывании писателя в селе Сергиевском известно из различных источников, в том числе публикаций в местной газете «Путь к коммунизму» наших авторов-краеведов, интересовавшихся данным фактом ещё в 60-70-е годы. Это статьи В. Анисимова «Л.Н. Толстой в Сергиевском» и В. Богданова «Бывая в Плавском районе», Новикова В.А. "Прототип купца Рябинина" и статья Е.В.Межовой "Рассказы о Толстом".
В статьях, опубликованных в газете "Плавская новь" говорится о связи Льва Николаевича с князем Сергеем Сергеевичем Гагариным, местным купцом Б.Ф. Черемушкиным, имена которых знакомы каждому плавчанину. Какие же дела связывали этих людей?
Известно, что Лев Толстой с местным купцом Б.Черёмушкиным вёл торговые дела. Последний покупал зерно в Ясной Поляне и лес в с.Никольско-Вяземское". Первое упоминание в письмах писателя о Черёмушкине относится к 1858 г. А в письме к жене С.А.Толстой от 22-23 апреля 1863г. Толстой упоминает Черёмушкина, как купца, покупавшего хлеб в Ясной Поляне.
«Лев Николаевич знал его (Черёмушкина), - пишет В. Анисимов, - как это не странно, по нужде». И далее продолжает: «Как известно, в Чернском районе есть село Никольско-Вяземское. Это бывшее родовое имение Толстых. Во второй половине 19-го века пришло в упадок. Его могли, как говорится, продать с молотка. И вот тогда Толстой решил поправить дело. Писал своему управляющему: «Пётр Евстратович! Я продал лес Черёмушкину и потому прошу тебя, при предъявлении им условий, допустить к рубке…» После этого Толстой попал в некоторую зависимость к Черёмушкину. «Я сделал всё, что мог, - писал Толстой, - Черёмушкин просил 300 рублей на 1000 процентов, и денег ни у кого нет».
В мае 1865 г. Лев Николаевич наблюдал такую картину: «Пошёл дождь, и холодный ветер. Я заехал в избу отдышаться и узнал, что Сергиевское горит. Я приехал, пожар ещё был во всём разгаре, но больше не распространялся, потому что ветер стих. Сгорело более пятидесяти домов на этой и той стороне реки. Черёмушкин не сгорел, за дом до него остановилось…Я застал у его ворот толпу народа пьяного и пьющего водку, которую он и подносил. Пьяных пропасть по всему селу, так что общее зрелище больше гадкое, чем жалкое. Черёмушкин как мил – прелесть!»
«Заботясь о своём родном и любимом брате Николае, хозяйственные и финансовые дела которого пошатнулись в имении Никольско-Вяземское, Толстой решил помочь. А именно пошёл на торговые сделки с Черёмушкиным. Часто он приезжал к нему на договор о рубке и продаже строевого леса из сосняков и дубрав, которыми владел брат…»
Образ Черёмушкина, как представителя своего сословия, был отмечен Л.Н. Толстым. «…в том, что Сергиевский купец Черёмушкин выведен под именем Рябинина в романе «Анна Каренина», сомнений нет», - это написано в биографической книге сына Толстого Сергея Львовича.
В. Богданов описывает Сергиевские ярмарки, на которые съезжались крестьяне из разных губерний и волостей. «На ярмарках шла не только бойкая торговля: цвели разноцветные балаганы с представлением скоморохов, клоунов, фокусников…На базарной площади можно было услышать напевы былины, сказа из уст седого старца под шарманку, гусли, «ливенку», балалайку…И очень часто приезжие люди, сами сергиевские крестьяне, мещане, купцы видели ходящего, внимательно прислушавшегося к говору, песням человека с необыкновенно большой и красивой бородой, одетого в сюртук, обутого в яловые сапоги. «Смотрите. Это же опять граф Толстой с Ясной Поляны приехал. Ишь, всё записывает, до всего дознаётся», - такое можно было нередко услышать от серговчан, знающих графа
«Бывал Л.Н. Толстой неоднократно в Сергиевском во дворце князей Гагариных. Его привлекала богатейшая библиотека Гагариных…». Новомосковский краевед Андрей Клочков в докладе на 9 конференции "Провинция в контексте истории литературы", которая проходила в музее-усадьбе Ясная Поляна в апреле 2013 годаотмечает: "Л.Н.Толстой много раз бывал в Сергиевском по делам служебным и хозяйственным. В юности он покупал телят в имении князя Гагарина и запоем читал "Евгения Онегина" из гагаринской библиотеки. Опять же Пушкин подтолкнул Толстого к сочинению "Анны Карениной", где была описана Сергиевская больница". Бывал в Сергиевском Толстой и в роли присяжного. Известно, что Толстые покупали в Сергиевском лошадей.
В с.Красном, расположенном недалеко от с.Сергиевского проживали родственники С.А.Толстой, жены писателя - Исленьевы (Александр Михайлович Исленьев - дед Софьи Андреевны), к которым Толстые часто наведывались.
По материалам газеты "Плавская новь"и Плавской городской библиотеки
Прототип купца Рябинина
Под этим именем Лев Николаевич Толстой в своём гениальном произведении «Анна Каренина» показал типичного представителя нарождавшегося в России класса буржуазии.
«Анна Каренина» писалась с 1873 по 1877 год включительно. Это эпоха, когда «…старая патриархальная Россия, - как говорил В.И.Ленин, - после 1861 года стала быстро разрушаться под влиянием мирового капитализма. Крестьяне голодали, вымирали, разорялись, как никогда прежде, и бежали в город, забрасывая землю. Усиленно строились железные дороги, фабрики и заводы, благодаря «дешёвому труду» разорённых крестьян. В России развивался крупный финансовый капитал, торговля и промышленность».
Рябинин Толстого – это не один какой-то человек, взятый писателем. Это тип – результата многолетних наблюдений и обобщений великого писателя. Может быть, поэтому в многочисленных исследованиях «анны Карениной» мы ничего не найдём о прототипе купца Рябинина.
И тем не менее прототип Рябинина был. В воспоминаниях С.Л.Толстого – старшего сына писателя- мы находим: « продажа Облонским леса купцу Рябинину напоминает, как в 60-х годах Толстой продал лес на сруб в своём имении Никольском-Вяземском купцу Черёмушкину. По-видимому, он вспомнил фамилию Черёмушкина, назвав покупателя леса у Облонских Рябининым (черёмуха - рябина)».
Это предположение оказалось верным. Черёмушкин – лицо невыдуманное. Купец жил недалеко от Ясной Поляны (в селе Сергиевском – ныне город Плавск), и был довольно крупным представителем (впоследствии) торговой буржуазии.
Как подтверждает сам Л.Н.Толстой, с Черёмушкиным у писателя была не единичная встреча во время продажи купцу леса, хотя и этот эпизод для Толстого-писателя имел немаловажное значение. Толстой был знаком с купцом на протяжении ряда лет и имел возможность наблюдать за этим типичным представителем нового класса хищников – эксплуататоров.
Поэтому писателю не было никакой нужды «вспоминать» фамилию Черёмушкина. когда писался роман. Купец был у Толстого перед глазами таким. каким он был в жизни.
Вот некоторые документы. свидетельствующие о том, что Толстой знал Черёмушкина в течение ряда лет и продолжал за ним наблюдать.
Начнём с эпизода о продаже Толстым леса. В начале 1863 года Толстой переживал финансовые затруднения. Его Чернское имение Никольско-Вяземское, доставшееся после смерти старшего брата Д.Н.Толстого, было описано судебными властями и могло быть продано.
В связи с этим Толстой писал своему никольскому управляющему П.Е.Воробьёву 16 февраля 1863 года, чтобы он «узнал в Чернском земском суде сумму взысканий за долг умершего брата Дмитрия майору Дохторову». И далее в этом письме Толстой даёт указание управляющему подать прошение в опекунский совет (имение числилось заложенным в Московском опекунском совете) «о разрешении продажи леса».
Из следующего письма управляющему (от 21 февраля 1963 года) видно, что разрешение такое получено. Толстой давал уже указание «объявить о продаже леса в Никольском знакомым купцам». А через несколько дней писатель извещал Воробьёва:
«Пётр Евстратович! Я продал лес Черёмушкину и потому прошу тебя. при предъявлении им условия допустить его к рубке».
Позднее в делопроизводстве Тульского губернского правления появилось отношение Чернского земского суда (от 13 марта 1863 года), в котором говорится, что пристав 1-го стана взыскал с имения Толстых «сумму 2035 рублей 96 копеек без причитающихся процентов и донёс об этом рапортом».
Через год после продажи леса Толстой вновь в нескольких письмах упоминает имя Черёмушкина. Весной 1864 года Лев Николаевич отправляется в село Пирогово (здесь были имения С.Н.Толстого и М.Н.Толстой, выехавших в это время за границу). Из Пирогово писатель направился в своё чернское имение Никольское.
С дороги Толстой писал Софье Андреевне: «…Вышли Якова (работник Толстых) с лошадьми (подкованными) в Лапотково, пускай он там переночует, и воскресенье идёт шажком в Сергиевское, и там тоже переночует, ежели мы не приедем в этот день. Он привезёт мне твоё письмо. В Лапотково пускай он скажется на станции, а в Сергиевском пускай стоит у Черёмушкина».
Это письмо было послано 23 апреля 1864 года, а 15 мая этого же года в письме к М.Н. и С.Н.Толстым за границу опять упоминается Черёмушкин. Лев Николаевич писал: «Ежели я долго задержал деньги, то виноват не я. Я сделал всё, что мог. Черёмушкин просил 300 рублей на 1000 процентов, и денег ни у кого нет».
Толстой ясно говорит о том, как ловко Черёмушкин воспользовался затруднениями писателя, обратившегося к купцу за деньгами. И, конечно, забыть этого Толстой не мог. Писателю навсегда запомнилось «ястребиное. хищное и жестокое выражение» лица Черёмушкина – Рябинина, запомнилось, как он «костлявыми пальцами» расстегивал рубаху навыпуск, медные пуговицы жилета и цепочку часов, и как быстро доставал «толстый старый бумажник».
Но на этом связь писателя с купцом ещё не прекращается. 9 августа 1864 года из Черни толстой писал жене: «Я на своих лошадях доехал до Красных Дворов. 18 вёрст за Сергиевское, и послал их кормиться к Черёмушкину до моего возвращения».
В 1865 году Толстой с семьёй намеревался ехать на лето за границу. Но раздумал. И из Ясной Поляны уехал «ещё в большую глушь, в село Никольское Чернского уезда».
Вначале - это было в мае – в Никольское писатель выехал один. Село Сергиевское находилось почти на полпути между Ясной Поляной и Никольским. В Сергиевском писатель вновь встречался с Черёмушкиным. Об этой встрече Лев Николаевич подробно рассказал в письме С.А.Толстой от 19 мая 1865 года:
«До Сергеиевского ехал я по ужасной погоде. Об этом жарком удушливом удушающем ветре вы не можете себе представить. Мне сделалось страшно, что я задохнусь. Кроме пыли, в воздухе был дым, который почувствовал, 6 вёрст не доезжая Сергиевского. Пошёл дождь и холодный ветер. Я заехал в избу отдышаться и узнал, что Сергиевское горит. Я приехал, пожар ещё был во всём разгаре, но больше не распространялся, потому что ветер стих. Сгорело больше 50 домов на этой и на той стороне реки. 4 трупа сгоревших уже найдено. а недосчитываются 6 детей и взрослых… Черёмушкин не сгорел; за дом от него остановилось. Я застал у его ворот толпу народа пьяного и пьющего водку, которую он им подносил».
Нельзя не обратить внимания на такую деталь, подчёркнутую Толстым. На спаивание хитрым купцом людей, которых постигло страшное бедствие, и на чрезмерную любезность и излишнюю услужливость Черёмушкина. Делалось это не случайно. И от лести, и о т услужливости, и от спаивания пострадавших односельчан ростовщик рассчитывал получить выгоду.
О плутовстве купца Черёмушктна и ему подобных наглядно видно из одного документа.
Кандидат филологических наук И.В.Князев в своей книге «М.Е.Салтыков - Щедрин в Туле» пишет:
«В журнале «Поверка» торговых и промышленных заведений по Черни (1867г.) представляет интерес указание Салтыкова Войту (чиновник особых поручений) на необходимость обратить внимание на некоторых лесопромышленников, занимающихся торговлей без надлежащих документов».
И далее автор приводит этот документ, хранящийся в Государственном архиве Тульской области.
«Г. чиновнику особых поручений Казённой Палаты Войту. Чернская уездная земская управа препроводила в Казённую Палату ведомость лесопромышленникам, занимающимся в Чернском уезде торговлею лесом без всяких необходимых документов, просит распоряжение о понуждении означенных лиц к взятью нужных свидетельств, и с тем, чтобы в тоже время были взысканы с них и соответствующие уездные сборы.
Не усматривая из отчётов Вашего высокородия Казённой палате, чтобы Вами была замечена неправильная торговля поименованных в ведомости лиц (кроме Черёмушкина), предлагаю вам подробно обревизовать эту торговлю, о последующем представит Казённой Палате с возвращением приложения.
При сем, ежели лица сии будут получать у Вас документы, то не оставьте взыскивать с них и уездные повинности».
В результате на таких крупных лесоторговцев, как купцы Сазонов, Соломин, Черёмушкин, Бочаров из Сергиевского, и некоторых других были составлены акты для наложения на них штрафов. Не вызывает никакого сомнения, что такие проделки Черёмушкиа и ему подобных хорошо были известны Толстому.
В романе Толстым очень метко дана характеристика разорявшегося дворянина из нарождавшейся буржуазии. Вспомните, как в романе Левин говорит Облонскому: «…Мне досадно и обидно видеть это со всех сторон совершающееся обеднение дворянства… Тут арендатор-поляк купил за полцены у барыни, которая живёт в Ницце, чудесное имение. Тут отдают купцу в аренду за рубль десятину земли, которая стоит десять рублей. Тут ты без всякой причины подарил этому плуту тридцать тысяч.
- Так что же? Считать каждое дерево?
- Непременно считать. А вот ты не считал, а Рябинин считал. У детей Рябинина будут средства к жизни и образованию, а у твоих, пожалуй, не будет».
Борис Филиппович Черёмушкин (1821-1895), в полной крепостной княгини Гагариной, во всей округе вскоре приобрёл известность «делового человека». Черёмушкин вёл крупную торговлю лесом и зерном, занимался ростовщичеством. А в более позднее время скупал у разорившихся местных помещиков землю. Перед революцией наследники Черёмушкина имели в Крапивенском и Чернском уездах несколько поместий. Об этом рассказывают местные старожилы. По воспоминаниям С.А.Толстой, Черёмушкин в течение ряда лет покупал зерно в Ясной Поляне.
Капиталы Черёмушкина росли быстро. Чтобы укрепить свою репутацию, купец иногда не без умысла шёл на «жертвоприношения», показывая свою «широкую» натуру. Им, например, в Страсбурге были куплены часы за 3500 рублей и установлены на колокольне церкви села Сергиевского. А через несколько лет этой же церкви Черёмушкин «пожертвовал» 20 тысяч рублей.
В городе Плавске сохранился большой старинный дом. Первый этаж этого дома кирпичный, второй деревянный. Рядом с домом был высокий амбар. Или, как его здесь раньше называли хлебный лабаз. И дом, и лабаз принадлежали купцу Черёмушкину. В городе и сейчас говоря «дом Черёмушкина».
Но здесь мало кто знает, что в этом доме неоднократно бывал Л.Н.Толстой, а хозяин дома – купец Черёмушкин – явился одним из толстовских литературных прототипов.
Новиков В., краевед, заслуженный работник РСФСР
Доклад Андрея Клочкова «Провинция в контексте истории и литературы»
В сентябре 2013 года Плавская центральная районная больница, наследница Сергиевской князя Гагарина больницы, отмечала своё 140-летие, построеная иждивением князя Сергея Сергеевича Гагарина – младшего, больница с лечебницей для приходящих больных в имении его, селе Сергиевском, Крапивенского уезда, Тульской губернии почти полтора столетия исправно служит делу сохранения народного здравия.
Отрывочные сведения о больнице встречаются в краеведческой литературе и периодической печати, черпавших информацию в местных преданиях и рассказах очевидцев, не всегда верно отражавших действительность. Восполнить этот пробел отчасти удалось с помощью архивных документов начального периода существования лечебницы , в числе которых Устав больницы, переписка её руководства с Тульским Врачебным Отделением и губернских властей с Медицинским департаментом Министерства внутренних дел и прочим. По фондам ГАУТО составлен список работавших здесь врачей и фармацевтов.
Анализ собранных материалов показал, что эпизод строительства больницы в Сергиевском отражён в романе Л.Н.Толстого «Анна Каренина», а больница князя Гагарина явилась прототипом больницы Вронского.
Тема больницы в романе возникает в эпизодном цикле «Долли в Возвиженском» и составляет отдельный эпизод «Посещение больницы» (часть 6, гл.XVI-XXIV).
Описанные в романе события похожи на те, что происходили в Сергиевском незадолго до написания романа. Совпадений оказалось много. Некоторые из них чисто формальные, например, время и место действия, социальный статус действующих лиц. Другие более конкретные – это описание окрестностей и строений, интерьеры помещений и мебели.
Версию, что «постройка Вронским больницы (в «Анне Карениной») взята с князя Гагарина ( постройка больницы в Сергиевском) озвучил в 1916 году уроженец Крапивны профессор Московской духовной академии Сергей Сергеевич Глаголев.
В Крапивне особенно следили за сочинениями «своих» писателей - Толстого, Салтыкова-Щедрина, Глеба и Николая Успенских, допускавших на свои страницы местные сюжеты и персонажи. «Для крапивенцев, - пишет Глаголев, - такие произведения имели не художественный, а житейский интерес, даже интерес скандала. Всех интересовали вопросы: кого описал и насколько приврал? Так, все знали, что гр. Л.Н.Толстой изобразил в «Анне Каренине» свою семью, но с вариациями и отступлениями… У Левина (= Льва Николаевича) брат женат на цыганке, и у гр. Л.Н.Толстого брат Сергей Николаевич, крапивенский предводитель дворянства, был женат на цыганке…»
Крапивенские обыватели, читавшие «Анну Каренину», в «Русском вестнике» (в 1875-1877гг.), первые усмотрели сходство больниц Гагарина и Вронского.
С.Л.Толстой, старший сын писателя, сл своей стороны полагал, что прототипом Вронского послужил самый богатый землевладелец губернии граф Бобринский. «…Так же, как Вронский, он построил на свой счёт больницу (в Богородицке)…» В последнем, по нашему мнению, он ошибался.
М.В.Жерздева и А.Н.Сафонова также считают Бобринского и богородицкую усадьбу прототипами Вронского о Воздвиженского. Вопрос о больнице ими не рассматривался, поскольку такой стройки здесь никогда не было, а жителей города до начала XX века пользовала скромная земская больница. В то же время известен факт устройства бесплатной больницы на 100 кроватей Алексеем Алексеевичем Бобринским (1823-1903) в Смеле Киевской губернии (1842) . Однако, по давности лет и отдалённости места, это событие далеко от прототипа.
Князь Сергей Сергеевич Гагарин- младший по знатности и богатству не уступал Бобринским. По мнению архитектора Шевчука, автора книги о Плавске, большой княжеский дом в Сергиевском чем-то «…напоминает богородицкий дворец графа Бобринского , с той лишь разницей, что выступающая часть – ризалит последнего была пятигранная в плане, здесь же – полукруглая. Да и Сергиевский дом был несомненно меньше».
Л.Н.Толстой много раз бывал в Сергиевском по делам служебным и хозяйственным. В юности он покупал телят в имении князя и запоем прочёл «Евгения Онегина» из гагаринской библиотеки. Опять же Пушкин своими «Повестями Белкина» подтолкнул Толстого к сочинению «Анны Карениной», где была описана Сергиевская больница.
Лев Николаевич и князь Гагарин работали в крапивенском земстве, чьи земские учреждения тогда были в Сергиевском. Таким образом, писатель мог получать информацию о больнице из первых рук учредителя и видеть ход её строительства. Отсюда удивительное сходство некоторых моментов в романе с реальными фактами.
Вопрос о необходимости учреждения новой больницы в уезде ставился на первых земских собраниях. В 1869 году он решился в пользу строительства лечебницы в Крапивне и устройства врачебного пункта в Сергиевском.
Неожиданно князь объявил о своём желании устроить частную больницу в своём имении, что стало предметом всеобщего удивления и любопытства.
Побудительные причины, заставившие князя Сергея Сергеевича заняться устройством больницы, неизвестны. Однако ясно, что огромные выкупные платежи гагаринских крепостных были не бесцельно прожиты, а употреблены на дело сохранения народного здравия.
В романе эта постройка объясняется, отчасти, тщеславием графа. Анна так объясняет Долли её причину:
«…Мужики у него просили ; уступить им дешевле луга, кажется, а он отказал, и я упрекнула его в скупости. Разумеется, не от этого, но всё вместе, - он начал эту больницу, чтобы показать, понимаешь, как он не скуп…»
Далее в романе описывается путь героев и общий вид больничного комплекса: «… пройдя несколько поворотов и выйдя из калитки, Дарья Александровна увидела перед собой на высоком месте большое красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение. Ещё не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на солнце. Подле окнченного строения выкладывалось другое, окружённое лесами…
- А это что же новое?
_ Это помещение для доктора и аптеки, - отвечал Вронский…»
Удивительно, но всё это было в Сергиевском: и княжеские калитки, ведущие из усадьбы на север к зданию больницы из красного кирпича и крыша, обязанная отражать солнце, если смотреть на неё от гагаринской усадьбы; и дом врача с аптекой по соседству.
Главный корпус больницы был закончен в 1873 году. Он «представляет собой изрезанное в плане, двухэтажное, на полуподвале кирпичное здание, выполненное в характерных эклектических формах. Здание имеет симметричный трёхчастный фасад с выступающей в пять окон средней частью и подчёркнутым ризалитов входом, увенчанным к тому же ещё сверху фронтончиком.
Наверное, диспропорцию этой архитектурной детали заметил Толстой, отчего в романе появился следующий диалог.
Вронский «…остановился с архитектором и что-то горячо стал говорить.
- Фронтон всё выходит ниже, - ответил он Анне, которая спросила, в чём дело.
- Я говорила, что надо бы фундамент поднять, - сказала анна.
- Да, разумеется, лучше бы было, Анна Аркадьевна, - сказал архитектор, - да уж упущено».
Претензии Карениной к фундаменту сегодня вполне справедливы, ведь за прошедшие годы здание осело, нарос культурный слой, и окна полуподвала заметно ушли вниз.
5 ноября 1873 года Петербуржская журнал-газета «Гражданин» поместила следующий репортаж:
«Корреспондент «Голоса» из села Сергиев, Тульской губернии, сообщает о нижеследующем благодеянии, оказанном жителям этой местности владельцем села Сергиева, князем Гагариным.
В августе открыта у нас новая больница… Больница устроена на 40 кроватей и стоит 150 000 рублей; она построена по проекту одно из известнейших архитекторов. При больнице имеется лечебница для приходящих, …лаборатория…,аптека, хирургическая комната».
Оценка затрат на постройку, приведённая в романе, совпадает с упомянутой в репортаже: « Я думаю, что это будет стоить больше ста тысяч…», - говорит анна Долли.
Кстати, постройка крапивенской больницы на 30 коек (в 1872-1875гг.) без всяких барских причуд обошлась земству менее девяти тысяч.
Далее корреспондент «Голоса» сообщает об удобствах новой больницы: окна всех палат выходят на южную сторону, в каждой не более шести человек, есть и одиночные для труднобольных.
«Кроватей, т. е. - того, что мы привыкли подразумеваем под этим словом в больнице нет вовсе; их заменяет целая система спиральных, прикреплённых к полу английских пружин, которые укреплены так, что не могут спутаться никаким образом. потому что рядом с вертикальными пружинами, идут горизонтальные и , таким образом, скрепляют друг друга…
…О воздухе и вентиляции говорить нечего».
А вот фрагмент романа, где описаны такие же пружинные койки и вентиляция:
«Из приёмной они прошли в коридор. Здесь Вронский показал им устроенную вентиляцию новой системы. Потом он показал ванны мраморные, постели с необыкновенными пружинами…»
Вряд ли эти совпадения случайны. Вероятно, Толстой читал этот репортаж и использовал его при написании эпизода «Посещение больницы».
В конце 60-х годов XIX века (вероятно , в 1868 году) князь Гагарин получает разрешение губернских властей на постройку лечебницы, покупает у купца Сазонова участок земли в Замостовской слободе, где весной 1869 года начинаются работы по возведению основного здания. К концу лета 1873 года двухэтажный корпус больницы был закончен.
В июне из Петербурга прибыл заведующий, опытный врач Густав Осипович фон Гартман. Следом приехал выпускник Киевского университета, провизор Василий Яковлевич Толочный. взявший на себя управление аптекой. Они занялись оснащением больницы необходимым инвентарём и оборудованием, составлением Устава больницы и утверждения её в инстанциях.
В Уставе записано, что устраиваемая в селе Сергиевском, на личные средства князя Гагарина, больница с лечебницей для приходящих больных служит для лечения его бывших крепостных крестьян и служащих имения. При наличии свободных мест туда могут приниматься и прочие лица из других местностей. Лечение осуществляется бесплатно, равно как и отпуск лекарства.
В больницу принимались лица обоего пола и дети с 6 лет. Больные размещались в трёх отделениях: мужском, женском и детском, каждое по 11 кроватей; для тяжелобольных предусмотрены две отдельные палаты. Всего в больнице 35 мест; это число в случае нужды могло быть увеличено до 44.
Принимались больные, страдающие острым и хроническими болезнями, кроме арестантов, военных, душевнобольных и лиц с венерическими болезнями.
Сравните с «Анной Карениной» - у Вронского «…больница…назначается для всех болезней, кроме заразительных».
Рассказы о Толстом
В «Очерках былого» Сергей Львович Толстой – сын Льва Николаевича, рассказывая о брате отца Сергее Николаевиче, пишет: «Как-то дядя поручил мне вместе с кучером Василием, исправлявшим должность управляющего, купить несколько лошадей на ярмарке в Сергиевском (ныне Плавск), причём я должен был кассиром и платить за лошадей.
Честности Василия он не доверял. Лошадей удалось купить по недорогой цене, и дядя остался доволен нашей покупкой».
А далее Сергей Львович описывает своего дядю, давая понять, что «соседние помещики» - такие как, Сергей Сергеевич Гагарин из села Сергиевского, придерживались одинаковых с ним взглядов.
«Убеждения Сергея Николаевича были консервативные, правого направления.
Таковы же были и его соседние помещики: кн. С.С.Гагарин, Е.В.Богданович (известный в своё время ретроград), кн. А.А.Урусов и Н.Н. Бибиков.
Крестьян знал хорошо, но не идеализировал.
Он избегал входить с ними в какие-либо отношения, кроме деловых».
«… Неприязненных отношений у него с крестьянами не было: он не судился с ними, не донимал штрафами за потравы и порубки, но они его не любили и боялись».
Лев Николаевич Толстой был совсем другим человеком.
Л.Н. Толстой о воспитании Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых и о селе Сергиевском
Слушая рассказы о Л.Н.Толстом, начинаешь понимать, как не безразличны были ему судьбы простых людей и детей. он писал: «Когда я вхожу в школу и вижу оборванных, грязных худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей… И тонет тут самое дорогое, именно духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых. И они кишат в каждой школе».
Декабрист А.М.Исленьев - дед С.А.Толстой
Корни Софьи Андреевны Толстой (в девичестве Берс) мы находим в селе Красное Чернского уезда (Плавский район). В этом селе жил дед Софьи Андреевны Александр Михайлович Исленьев (179491882), дворянин, лейб-гвардии капитан, участник Отечественной войны 1812 года, декабрист.
Плавский район славится тремя участниками восстания на Сенатской площади в декабре 1825 года. Это братья Борис Андреевич и Михаил Андреевич Бодиско и Александр Михайлович Исленьев. В январе 1826 года А.М. Исленьев арестован в Москве, доставлен в Санкт- Петрбург и заключён в Петропавловскую крепость. В 1827 году сослан в село Холмогоры Архангельской губернии. по возвращении из ссылки жил с семьёй в селе Красном. Александр Михайлович послужил прототипом Иртеньева-отца в «Детстве», «Отрочестве» и «Юности» Л.Н.Толстого. Другие родственники стали прототипами героев романа «Война и мир», посвящённого событиям 1812 года.
Л.Н.Толстой и А.В.Сухово-Кобылин – наши земляки.
Имение Александра Васильевича Сухово-Кобылина (1817-1903) в XIX веке располагалось в Чернском уезде Тульской губернии. В настоящее время эта земля отнесена к Плавскому району Тульской области. Сухово-Кобылин – одна из ярких личностей среди наших земляков. Прославившийся, главным образом, благодаря трём своим пьесам «Свадьба Кречинского», « Дело», «Смерть Тарелкина», драматург много времени уделял философии, много размышлял об образе жизни отдельного человека и человечества в целом.
Мы начинаем сравнивать двух всемирно известных писателей. Они такие разные, и в то же время так много общего между ними. Оба были в хорошей спортивной форме, делали зарядку, рано вставали, ежедневно совершали прогулки на свежем воздухе, после обеда спали, в зрелом возрасте пришли к вегетарианству, не курили, не пили, много работали и пропагандировали «здоровый образ жизни», хотя термина такого ещё не было. Интересно, что познакомились они в Москве в спортивном зале. Толстой был младше, а Сухово-Кобылин уже являлся победителем «Первых джентльменских скачек» (1834).
Оба писателя занимались хозяйственной деятельностью в своих имениях, торговали, философствовали и писали. Как и Толстой. Сухово-Кобылин создал своё Учение, которому дал название «Всемир». Известно, что он считал, что люди должны жить не меньше 90 лет, его отец, умерший в 1873 году, не дотянул до этой цифры всего год, хотя был неоднократно ранен и потерял глаз в битве под Аустерлицем. Сам Александр Васильевич прожил 86 лет, дольше всех знаменитых русских писателей своего века, хотя стрессовые ситуации судьба преподносила ему с непостижимой регулярностью. К сожалению, дело жизни писателя «Учение Всемир» погибло вместе с его переводами Гегеля, огромной библиотекой и документами в пожаре 1899 года. А.В.Сухово-Кобылин сумел частично восстановить своё Учение за отведённые ему четыре года жизни после пожара.
А.И.Сумбатов-Южин
Ещё один наш земляк был знаком с Толстым и сСухово-Кобылиным. Это выдающийся актёр, драматург, директор Малого театра в Москве Александр Иванович Сумбатов-Южин (1857-1927), имение которого располагалось в деревне Муравлёвка Крапивенского уезда (ныне Плавского района). Сумбатов в годовщину смерти А.В.Сухово-Кобылина возложил цветы на могиле земляка, последние годы жившего у свое дочери во Франции (он там и похоронен). Несколько лет спустя, А.И.Сумбатов –Южин участвовал также в похоронах Льва Николаевича Толстого. Он возлагал венки от имени театральной общественности Москвы.
П.Г.Сальников о Л.Н.Толстом
Сальников Пётр Георгиевич (1926-2002) родился в Плавске в многодетной семье поселкового жестянщика и крестьянки, являлся очевидцем событий оккупации фашистами Плавска в октябре-декабре 1941 года. Не окончив школу, ещё совсем мальчишкой вступил в истребительный батальон. В боях против Японии был ранен, контужен.
С1952 года избрал себе стезю журналиста. Редактировал Плавскую районную газету, затем – Щёкинскую, позднее – Новомосковскую. В 1956 году окончил отделение журналистики Саратовской межобластной партийной школы, в 1965 году – историко-философский факультет Тульского педагогического института. Туляки помнят Петра Геогиевича по его работе на Тульском телевидении.
В течение многих лет П.Г.Сальников возглавлял писательские организации: Тульскую – в 1970-1975 гг. и Курскую – в1976-2002 гг.
Пётр Георгиевич – члени правления Союза писателей РСФСР.
Незадолго до смерти П.Г.Сальников вернулся в Плавск. Он подарил музею свои рукописи, одиннадцать собственных книг, книги курских писателей, с которыми ему приходилось работать как редактору, а ещё – сувенир, изготовленный из «Дерева бедных». Оно росло в Ясной Поляне напротив дома Толстых. Возле этого дерева собирались крестьяне, чтобы поговорить с графом Львом Николаевичем, получить его совет. Когда дерево пришлось спилить, его пустили на сувениры. Скульптор сделала на срезе портрет Льва Николаевича. Не случайно этот сувенир был подарен члену Союза писателей СССР Петру Георгиевичу Сальникову.
Книги Петра Георгиевича наполнены любовью к родному краю. В «Горелом порохе» (1995) он пишет об оккупации Плавска в 1941 году. в книге «Вёрсты ветровые» (1978) – о прославленном лётчике Борисе Феоктистовиче Сафонове.
А вот повесть «Астаповские летописцы». Герой повести Кондрат Востромилов прожил нелёгкую жизнь, один воспитывал сына Антошку, попадал в острог, но всегда пытался добиться справедливости, защищал своих односельчан. Он отобрал у писаря книгу, в которой были записаны их провинности и суммы штрафов. Книга писарем была восстановлена, а старый вариант остался у Кондрата. Но вот в Астапово появилась учительница, и сынишка научился читать и писать. Прочитал сын отцу, что в книге записано, поразился Кондрат той несправедливости, что творилась в их селе. Стал он расспрашивать односельчан, как дело было, и на оставшихся свободных листах книги Антошка под диктовку Кондрата писал правду, писал, обращаясь к царю, чтоб тот разобрался и защитил их. Сначала «летопись» отца с сыном велась втайне, однако вскоре и тайна открылась.
Учительница Елизавета Петровна отобрала у Антошки книгу на одном из уроков. «Но вечером того дня сама пришла в избу Востромиловых и с необычной доверчивостью заговорила с отцом.
- Кондрат Тимофеевич, великое дело вы делаете. Но не для царя ваши «сочинения» - возвращая книгу, проговорила учительница, - не царь спаситель и заступник ваш… Он слишком хорошо знает, что только нищая Россия щедро кормит царей. А побогатей она – перестанет кормить…Большой царь наших маленьких астаповских «царей» в обиду не даст – помните моё слово: заодно они..»
«…и ещё раз мечтательно проговорила:
- Великое дело вы задумали с сыном, Кондрат Тимофеевич! …Как бы один человек порадовался вашей крестьянской летописи, живой истории Большого света. Как бы он благодарил вас…»
Этим человеком был граф Лев Толстой. После разговора с Елизаветой Петровной Кондрат стал обращаться в своих писаниях уже не к царю, а к Льву Толстому. он мечтал пойти с сыном в Ясную Поляну и поговорить с «книжным графом», ведь по книжкам Льва Николаевича сынишка учился читать.
А далее П.Г.Сальников описывает приезд Л.Н.Толстого в Астапово, болезнь писателя, то, как много народа собирается на станции: здесь и жандармы, и служители церкви, и корреспонденты газет, учителя, бабушки с лечебными травами графа (но их не пускают). трое суток добирался до Астапово пожилой мужик с Рязанщины, «чтоб хоть глазком глянуть в последний раз на Толстого, поклониться ему за то, что в голодное лихолетье писатель спас его детишек от смерти- хлеба прислал. Пообещал и прислал, не обманул. Знать, за всю жизнь никого не обманул…»
«Свершив своё обычное дело, природа осиротила людей, осиротела сама». Не стало Льва Николаевича Толстого.
Кондрат с Антошкой принесли свою книгу к гробу Толстого, в вагон, который увозил писателя в «непроглядность». «На перроне и насыпи, на пороге Астапово остался народ, остался с тоской о правде жизни…»
Оканчивая повесть словами «…Подумать только, как давно это было … И недавно – будто вчера…Это было в самый грустный день России…»
Знакомя с произведениями Толстого, рассказывая о его жизни, творчестве и деятельности в целом, мы формируем у следующих за нами поколений любовь к Родине, развиваем их духовность и гуманизм.
Е.В.Межова "Рассказы о Толстом